История льна в России

Упоминания о возделывании льна в России на волокно и масло встречаются в летописях X и XI веков. В XVIII веке большой вклад в увеличение производства льна в России внёс царь Пётр Первый. В начале XIX века посевы масличного льна стали активно расширяться на юге России. В конце XIX века льняная пряжа и льняное семя стали основными статьями русского импорта.

В 1900 г. на российских фабриках было изготовлено 294 тыс. пудов льняной пряжи и 894 тыс. пудов оче­сочной, составившей 75% всей изготовленной пряжи. В 1908 г. из 1572 тыс. пудов изготовленной пряжи 1155 тыс. пудов (73,5%) состави­ла очесочная . Естественно, она стоила дешевле — не 15,1 р. за 1 пуд, как льняная, а 9,29 р., но она годилась на изготовление не тонких тканей, подобных голландскому полотну, а только грубых из­делий, которые стали составлять основную массу продукции россий­ской льняной промышленности. Хороший чесаный лен отправляли за границу, а отходы потребляли внутри страны.

Несмотря на появление новых видов волокна (хлопка, а затем джута), спрос на традиционное сырье не снижался. Цены на лен и пеньку медленно, но неуклонно росли и внутри страны: 1 пуд льна, который стоил в 1861 г. 4 р., в гг. продавался за 5 р. 30 к.

Потребление льна в стране выросло с 4,55 млн пудов в 60-х гг. XIX в. до 8,7 млн пудов в 90-х гг. и 11,6 млн пудов в гг., т. е. почти вдвое за 30 лет и в 2,5 раза за весь период. Потребле­ние пеньки за то же время выросло с 2,85 до 18,2 млн пудов, т. е. в 6 раз.

Однако далеко не все волокно, которое оставалось в стране, по­ступало на прядильные фабрики и мануфактуры. В 60-е гг. эти капи­талистические предприятия перерабатывали только 30% льна, в гг. — 42%. Остальное волокно превращалось в пряжу в крестьянских избах.

Переработка льна в крестьянских избах включала не только про­мыслы, не только простое товарное производство, но и производство для собственного потребления, которое принято называть домашней промышленностью. Крестьянское хозяйство в основе своей остава­лось натуральным, поэтому денег на покупки всегда не хватало. Труд, особенно женский труд пряхи, ценился невысоко, а полотна и холсты своего производства были дешевле самой дешевой фабричной ткани.

К началу первой мировой войны доля кустарного производства тканей сократилась, но осталась достаточно высокой. В «Вестнике льняного дела» в 1914 г. было напечатано: «Льняное дело дает зара­боток 60-70 тыс. фабричных рабочих и не менее как вдвое большему числу кустарей, вырабатывающих холст, сети, кружева, строчку и т. д.»

До поло­вины российской льняной промышленности накануне первой миро­вой войны находилось на докапиталистических стадиях простого то­варного производства и домашней промышленности. На основе промыслов рождались фабрики. Скупщик в конкурентной борьбе со своими собратьями вырастал во владельца ткацкой мануфактуры и фаб­рики.

Кустарные промыслы в льняной промышленности так долго сох­раняли свои позиции потому, что промышленный переворот происхо­дил здесь медленнее, чем в хлопчатобумажном производстве. Английские хлопкопрядильные машины, созданные в XVIII в., не годились для прядения льна.

В 50-е гг. возникли первые льнопрядильные фабрики. Переход к машинному производству в льно­прядении не повышал производительности труда в такой же степени, как в хлопкопрядении. В хлопкопрядильнях на 2 тыс. веретен тре­бовалось только 5 рабочих, а в льнопрядильнях 4 человека обслужи­вали только 200 веретен. Но переворот в отрасли начался. Накануне ликвидации крепост­ного права в России числилось 7 механических льнопрядилен, в 60-е гг. они уже господствовали в льнопрядильном цензовом произ­водстве.

Переход к механическим льнопрядильням не вытеснил ручного до­машнего прядения, так как преимущество машинной пряжи было не в цене, а в качестве: она была более пригодна для машинного ткачества. Но механизация льноткацкого производства тоже давала меньший эффект, чем в хлопчатобумажной промышленности. Льноткацкий ста­нок обеспечивал лишь 165 ходов челнока в минуту вместо 240 в хлопкоткацком производстве. Вторым фактором, тормозившим ме­ханизацию, была слишком глубокая традиционность отрасли. Вязниковский фабрикант Никитин писал: «Никакая машина не в состоянии работать так хорошо, как возможно это для руки человека».

Переворот в льноткацком производстве произо­шел в период между 1863 и 1880 гг. Это подтверждает и динамика производительности труда.

В производстве льняных тканей выделяются три периода. Первые 20-25 лет — застой: с 36,2 млн аршин в гг. оно вы­росло до 48,9 млн аршин в гг., т. е. всего на 35%. Затем до 1900 г. — интенсивный рост — до 139 млн аршин в 1900 г., т. е. в 2,8 раза за 15-20 лет. После этого темпы снизились, и в гг. про­изводилось по 193 млн аршин, т. е. на 39% больше, чем в начале века. В ткацком деле выделяются три этапа, но с опережением аналогичных этапов в прядильном производстве: здесь раньше, чем в прядильном производстве, застой сменился подъемом, который и кончился тоже раньше. Это вполне закономерно: ткацкое производство, которое выпускало продукцию непосредственно на рынок, первым реагировало на изменение конъюнктуры, и лишь после этого, увеличивая или сокращая закуп­ки пряжи, воздействовало на прядильное производство, которое реа­гировало с некоторым опозданием.

В целом прядильное производство выросло за период с 1860 по 1913 г. в 4 раза, ткацкое — в 5,3 раза. Доля пряжи, перерабатывавшей­ся в цензовой промышленности, несколько повысилась. Главными конкурентами льняной промышленности, которые в значительной степени тормозили её рост, являлись — в разных областях потребления — хлопок и импортный джут.

Несмотря на то что Россия тогда не вывозила, а ввозила льнопеньковые ткани, несмотря на давление со стороны хлопчатобумажной промышленности, положение российской льнопеньковой промыш­ленности в мире оставалось традиционно довольно высоким. Вывозя больше половины льна, по его потреблению (а следовательно, по про­изводству льняных тканей) Россия занимала 1-е место в мире. Анг­лия, Франция, Германия существенно отставали от нее по этому пока­зателю. Здесь имеется в виду все потребление, включая домашнюю промышленность. Но и фабричное производство имело довольно прочные позиции. По количеству механических льнопрядильных ве­ретен в 80-е гг. Россия занимала 6-е место в мире, а к началу XX в. — 3-е. По числу механических ткацких станков в отрасли Россия к на­чалу XX в. заняла 2-е место в мире. Опережала Россия другие страны и по темпам роста, и по концентрации производства. В 1900 г. в России на одну прядильню приходилось 9,2 тыс. механических вере­тен, во Франции — 7 тыс.

Среди отраслей текстильной промышленности России льнопенько-джутовая промышленность занимала 2-е место после хлопчатобумаж­ной. Накануне первой мировой войны продукция этой отрасли сос­тавляла 18,9% всех тканей, производимых в России.

Количество рабочих на заведение в отрасли за рассматриваемый период выросло в 3 раза, объем продукции в денежном выражении увеличился в 7,4 раза. Концентрация производства росла высокими темпами, создавая условия для образования монополий.

В 1906 г. было организовано общество льнопромышленников, ко­торое к 1911 г. уже объединяло хозяев 70% всех производственных мощностей отрасли. Это общество добивалось в правительственных органах повышения пошлин на джут и сокращения его импорта, уве­личения поставок льняных тканей в интендантство. Во время войны оно стало обществом по распределению военных заказов и установле­нию цен, т. е. уже вполне официально выполняло функции синдиката.

Застой и спад, наблюдавшиеся в льнопеньковой промышленности в гг., с начала войны сменились подъемом. Производство льняных тканей выросло со 193 млн аршин в гг. до 251 млн аршин в 1916 г. Только в 1917 г. началось катастрофическое падение производства.

Главным стимулом развития отрасли был рост военных зака­зов. Льняные ткани были традиционным материалом для солдатского белья, палаток и многого другого в армии и на флоте. Отрасль ока­залась «военной». В 1915 г. 76% продукции льнопеньковой промыш­ленности шло в интендантство и только 24% — на вольный рынок. В 1916 г. казна забирала уже 80% продукции.

Но для армии требовалось не тонкое полотно, а грубые ткани. По­этому средний номер пряжи понизился с 15,3 перед войной до 12,9 к 1915 г. Российская промышленность, которая и прежде не специализировалась на производстве тонкого полотна, стала выпус­кать еще более грубые, прочные ткани.

В третьей главе — «Развитие льняной промышленности в советский период» — даётся подробный анализ развития текстильной промышленности в целом и полотняной подотрасли в частности на протяжении всего советского периода вплоть до состояния на момент 1986 г.

В годы потрясений, связанных с переходом к советской власти, плачевное положение текстильной промышленности, казалось бы, могла спасти льнопеньковая промышлен­ность. Районы производства льна и пеньки не отрезались фронтами гражданской войны, а это волокно Россия не только не ввозила, но и вывозила в большом количестве. Производство льнопеньковых тка­ней сократилось меньше других. Перед войной в среднем за год в России производилось 30 млн пудов льна, из которых 18 млн пудов шло на экспорт. В 1920 г. было получено 16 млн пудов льна (нетре­паного). Посевы льна сократились менее чем на 40%. Такое сравнительно небольшое сокращение кажется удиви­тельным: в условиях нарушения товарооборота между городом и де­ревней, в условиях продразверстки крестьяне сокращали производ­ство товарной продукции, сводя свое хозяйство к натуральному ми­нимуму. Промышленность стала производить слишком мало товаров для обмена на сельскохозяйственные продукты, поэтому крестьянам нечего было получать за свой товар. Продавать же его за деньги не имело смысла: инфляция усиливалась, стоимость бумажного рубля к концу гражданской войны упала в 13 тыс. раз по сравнению с уров­нем 1913 г. И крестьянин производил теперь только минимум тех про­дуктов, которые нужны были ему самому. Поэтому увеличивалась доля посевов ржи и картошки, сокращались посевы сахарной свеклы, льна и пшеницы, которые прежде предназначались для продажи в го­род.

Товарооборот заменила продразверстка: крестьянин должен был сдать всю товарную продукцию, все сверх минимума, необходимого для его собственного потребления, по твердой государственной цене, т. е. почти бесплатно. Но прежде чем взять эту товарную продукцию у крестьянина, надо было, чтобы он сначала ее произвел. А прод­разверстка не заинтересовывала крестьянина в производстве товар­ной продукции.

Однако лен и коноплю крестьяне продолжали сеять, несмотря на то что выгодно продать их в город не было возможности. Дело в том, что нарушение товарооборота между городом и деревней усиливало натурализацию крестьянского хозяйства, снова заработали деревен­ские ткацкие станки, и фабричный ситец заменялся домотканым по­лотном. Но, поскольку лен и конопля производились, они включа­лись и в продразверстку. В 1919 г. по продразверстке было заготов­лено 5,5 млн пудов льна, в 1920 г. — 2 млн пудов. Это было намного больше, чем перерабатывала за эти годы льнопеньковая промышленность, так что сокращение производства в этой отрасли произошло не из-за недостатка сырья.

В период гражданской войны российское льноводство пришло в упадок и было восстановлено только в конце 20-х годов XX века. В 1931 г. в СССР под масличным льном было занято 600 тыс. га, а валовые сборы семян превышали 800 тыс. т.

Давно известно, что Россия традиционно являлась льняной державой. Доля России в мировом сборе льна в 1909-1915г.г. составляла 82-91%.

В начале прошлого века царская Россия экспортировала более 35 тыс. тонн льноволокна и являлась основным поставщиком льняного сырья для стран восточной и западной Европы.

Однако она начала терять свои позиции еще в 1970-е годы, что было связано с отставанием в технологическом уровне сельскохозяйственного производства. Особенно резкое падение произошло в 1990-е годы.

Однако расширение в СССР площадей под подсолнечником и замена льняных олиф в масляных красках их синтетическими аналогами привели к постепенному снижению объёмов производства масличного льна. И к 1995 г. площади под масличным льном в России составляли всего 5 тыс. га, а валовой сбор льносемян едва превышал 3 тыс. т.  К концу XX века производство льна в России упало более чем в пять раз. Ситуация усугубилась исчезновением внутреннего спроса на льняную продукцию.

В последнее время в силу ряда известных причин эффективность льноводства ухудшилась. Однако, несмотря на это, альтернатив для прекращения производства льна во многих регионах не имеется. Анализ передового опыта льняных компаний свидетельствует, что при должной организации бизнеса льноводство может быть весьма прибыльным.

Каждая страна должна развивать те отрасли производства и земледелия, для которых природой и историей созданы им благоприятные условия. Лен — истинно русская культура. Россия уже доказала свои права на мировое производство и переработку этого замечательного материала. Огромные просторы нашей Родины менее эффективные для других культур ­ большая Нечерноземная зона, Приуралье, Сибирь России с умеренным прохладным климатом – это историческая земля Льна.

У нас имеется промышленный потенциал, мы можем готовить кадры для льноводства и перерабатывающих предприятий, сохранены научные учреждения, накоплен огромный передовой опыт. У многих закрепилось убеждение, что возрождение русского льноводства улучшит и оздоровит условия жизни населения, даст дополнительные доходы и рабочие места в сельском хозяйстве и промышленности, обеспечит экономическую, медицинскую и оборонную самостоятельность и независимость нашей страны.

Для обеспечения стабильной работы текстильных предприятий ежегодно наши хлопко- перерабатывающие производства импортировали 250-300 тыс. тонн хлопкового волокна. Однако сегодня хлопок ­ дефицит. Его цена на мировом рынке возросла в 5-7 раз. Решение проблемы импортозамещения и укрепления сырьевой базы отечественной текстильной промышленности возможно при замене хлопка льном, как это было в 1936 году.

Нужно отметить, что сегодня потребность в льняном котонине для текстиля, медицины, обороны, строительства составляет более 200 тыс. тонн. Нетрудно произвести расчет, сколько потребуется для этого короткого льноволокна – около полумиллиона тонн. Для того чтобы выйти на эти объемы необходимы новые подходы в развитии льноводства.

Отечественная наука и зарубежный опыт установили, что классическая технология в льноводстве, ориентированная на получении пряжи мокрого прядения должна получить свое развитие в регионах, где для этого имеются необходимые условия ­ Вологодская, Костромская, Ивановская, Ярославская, Новосибирская области, Алтайский край и ряд других регионов. Здесь основное направление развития производства на основе интеграции всех его циклов – повышение качества льняного сырья, снижение затрат и энергоёмкости технологических операций. Расчеты показали, что при комплексном использовании новых технологий значительно повышается производительность труда.

Успешная реализация новых направлений в льноводстве требует активизации научного обеспечения и создания новых машинных технологий. Анализ показал, что такие научные основы существуют. Речь идет о комплексе новых разработок, ориентированных на расширение ассортиментной базы предприятий льняного комплекса.

В настоящее время осуществляется ведомственная целевая программа «Развитие льняного комплекса России на 2008–2012 годы». Значительные средства идут на поддержку льняной отрасли: помощь в приобретении оборудования и элитных семян льна, переоборудование предприятий, научные исследования и т.д. По новой программе, кроме федерального бюджета, в субсидировании производителей льна участвуют и регионы. Полноценная реализация программы должна вывести Россию в мировые лидеры по производству льна.

Следует надеяться, что, несмотря на ряд негативных моментов, льняная отрасль России сможет выйти из тяжелого системного кризиса, перейдя на современный технологический уровень и предложив внутреннему и внешнему потребителю качественные и востребованные продукты.